Неточные совпадения
Шла уже вторая неделя после святой; стояли теплые, ясные, весенние дни; в арестантской
палате отворили
окна (решетчатые, под которыми ходил часовой).
«В какие глупые положения попадаю», — подумал Самгин, оглядываясь. Бесшумно отворялись двери, торопливо бегали белые фигуры сиделок, от стены исходил запах лекарств, в стекла
окна торкался ветер. В коридор вышел из
палаты Макаров, развязывая на ходу завязки халата, взглянул на Клима, задумчиво спросил...
Обломов и про деньги забыл; только когда, на другой день утром, увидел мелькнувший мимо
окон пакет братца, он вспомнил про доверенность и просил Ивана Матвеевича засвидетельствовать ее в
палате. Тот прочитал доверенность, объявил, что в ней есть один неясный пункт, и взялся прояснить.
Так оканчивалась эта глава в 1854 году; с тех пор многое переменилось. Я стал гораздо ближе к тому времени, ближе увеличивающейся далью от здешних людей, приездом Огарева и двумя книгами: анненковской биографией Станкевича и первыми частями сочинений Белинского. Из вдруг раскрывшегося
окна в больничной
палате дунуло свежим воздухом полей, молодым воздухом весны…
Ни пьянства, ни драк не заметно, почему даже самый откупщик, обыкновенно душа и украшение уездного общества, угрюмо и озлобленно выглядывает из
окон каменных
палат своих.
Помню, солнце так и пронизывало крепкими, косыми лучами зеленые слегка подмерзшие стекла в
окнах нашей
палаты.
Под
окном же на дворе, у самых
окон арестантских
палат, тоже ходит всю ночь часовой.
Когда опасность прошла, доктор Филатр, дружески развлекавший меня все последнее время перед тем, как я покинул
палату, позаботился приискать мне квартиру и даже нашел женщину для услуг. Я был очень признателен ему, тем более что
окна этой квартиры выходили на море.
— Ему бы поучиться летать у жены своей, Маринки, — сказал стрелец. — Говорят, будто б эта ведьма, когда приступили к царским
палатам, при всех обернулась сорокою, да и порх в
окно!.. Чему ж ты ухмыляешься? — продолжал он, обращаясь к купцу. — Чай, и до тебя этот слух дошел?
— Жаль, хозяин, — продолжал земский, — что у тебя в повозках, хоть, кажется, в них и много клади, — прибавил он, взглянув в
окно, — не осталось никаких товаров: ты мог бы их все сбыть. Боярин Шалонский и богат и тороват. Уж подлинно живет по-барски: хоромы — как царские
палаты, холопей полон двор, мяса хоть не ешь, меду хоть не пей; нечего сказать — разливанное море! Чай, и вы о нем слыхали? — прибавил он, оборотясь к хозяину постоялого двора.
Днем он прогуливается по
палате от
окна к
окну или сидит на своей постели, поджав по-турецки ноги, и неугомонно, как снегирь, насвистывает, тихо поет и хихикает.
Весёлое солнце весны ласково смотрело в
окна, но жёлтые стены больницы казались ещё желтее. При свете солнца на штукатурке выступали какие-то пятна, трещины. Двое больных, сидя на койке, играли в карты, молча шлёпая ими. Высокий, худой мужчина бесшумно расхаживал по
палате, низко опустив забинтованную голову. Было тихо, хотя откуда-то доносился удушливый кашель, а в коридоре шаркали туфли больных. Жёлтое лицо Якова было безжизненно, глаза его смотрели тоскливо.
Тут остро мелькнул у меня перед глазами край снежно-белой
палаты, университетской
палаты, амфитеатр с громоздящимися студенческими головами и седая борода профессора-венеролога… Но быстро я очнулся и вспомнил, что я в полутора тысячах верст от амфитеатра и в сорока верстах от железной дороги, в свете лампы-«молнии»… За белой дверью глухо шумели многочисленные пациенты, ожидающие очереди. За
окном неуклонно смеркалось и летел первый зимний снег.
С большим трудом повернув голову направо и налево, отчего у меня зашумело в ушах, я увидел слабо освещенную длинную
палату с двумя рядами постелей, на которых лежали закутанные фигуры больных, какого-то рыцаря в медных доспехах, стоявшего между больших
окон с опущенными белыми шторами и оказавшегося просто огромным медным умывальником, образ Спасителя в углу с слабо теплившейся лампадкою, две колоссальные кафельные печи.
— Что же, действуй; я в Борисоглебской гостинице все приготовил. Сквозь все комнаты открыты будут. Приезжих никого нет-кричите сколько хотите, обижаться будет некому. Отличная гостиница: туда только одни приказные из
палат ходят с челобитчиками, пока присутствие; а вечером совершенно никого нет, и даже перед
окнами, как лес, стоят оглобли да лубки на Полешской площади.
Лишь вдалеке едва гремят
Его ключи — вокруг
палатВсё снова тихо и темно,
Одно лишь светится
окно.
Вот и больница — желтое, громадное здание, с черными рамами
окон, отчего
окна походили на темные угрюмые глаза. Вот и длиный коридор, и запах лекарств, и неопределенное чувство жути и тоски. Вот и
палата и постель Сенисты…
С семи часов
палату заливал яркий дневной свет, проходивший в громадные
окна, и становилось так светло, как в поле, и белые стены, постели, начищенные медные тазы и полы — все блестело и сверкало в этом свете.
Солнце лило в
палату целые потоки света и так пригревало, что приходилось от него прятаться, как летом, и не верилось, что за тонкими стеклами
окон воздух холоден, свеж и сыр.
В том государстве, за темными лесами, за зелеными лугами, за быстрыми реками, за крутыми берегами, в чистом поле, на широком раздолье, белокаменны
палаты стоят, а во тех
палатах, в высокóм терему, у косящата
окна, три девицы, три сестрицы, три красавицы сидят, промеж себя разговаривают.
Все остальное как вымерло, и на пустую деревню с нагорья светили лишь праздничные огни двухэтажных господских
палат и оттуда же сквозь открытые форточки
окон неслись с высоких гор звуки пиршествующей музыки, исполнявшей на эту пору известный хор из «Роберта...
Я за ним не последовал, тем охотнее, что никакой луны не было — и я считал затею Лаптева о прогулке пустою фантазиею, а потому, проводив его, я уснул глубоким и сладким сном, но… вдруг совершенно неожиданно проснулся — точно меня кто в бок толкнул; я открыл глаза: луна светила в
окно, обливая длинную анфиладу огромных опустелых
палат бледным дрожащим светом.
Варвара Васильевна лежала в отдельной
палате. На
окне горел ночник, заставленный зеленою ширмочкою, в комнате стоял зеленоватый полумрак. Варвара Васильевна, бледная, с сдвинутыми бровями, лежала на спине и в бреду что-то тихо говорила. Лицо было покрыто странными прыщами, они казались в темноте большими и черными. У изголовья сидела Темпераментова, истомленная двумя бессонными ночами. Доктор шепотом сказал...
В
палате, битком набитой больными, было душно, и стояла тяжелая вонь от газов, выделявшихся у спавших. Дежурная сиделка дремала у
окна. Дряхлый старик лакей с отеком легких стонал грубыми, протяжными стонами, ночники тускло светились, все глядело мрачно и уныло. Но на душе у Андрея Ивановича было радостно.
Наконец, эвакуируемая партия была отправлена. Привезли солому, начали набивать матрацы. В двери постоянно ходили,
окна плохо закрывались; по огромной
палате носился холодный сквозняк. На койках без матрацев лежали худые, изможденные солдаты и кутались в шинели.
Взоры мои сквозь решетку
окна устремлены на Государеву
палату, ищут адской цели и встречают одни святые изображения.
— Это дом Апраксина. А за ним
палаты, вот что солнышко играет в
окнах незамороженных?
По ступеням парадного крыльца и по косому коридору
палаты змеился кармазинный ковер, тянущийся по длинным и круглым с каменным полом полутемным сеням, так как освещавшие их смежные и узкие
окна были расположены в самой верхней части купола.
Сиделка принесла чай и побранила Пашку за то, что он не оставил себе хлеба к чаю; приходил еще раз фельдшер и принимался будить Михайлу; за
окнами посинело, в
палатах зажглись огни, а доктор не показывался.
— Не взыщи, господине лекарь, — отвечает Мамон, почтительно кланяясь, — по приказу великого князя ищем важного беглеца. Он бежал сюда к
палатам боярина, здесь и скрылся. Одному из наших вздумалось только теперь сказать, будто слышал, как Холмский лез по стене, будто твое
окно отворилось…
Пляшите, господа, под его дудочку, вертитесь кубарем под его кнутик; лобызайте секиру, омытую кровью ваших братьев, деритесь в драку за пригоршни золота и разнокалиберных игрушек, которые бросает он вам из
окон своих высоких
палат…
По ступеням парадного крыльца и по косому коридору
палаты змеился кармазинный ковер, тянувшийся по длинным и круглым с каменным полом полутемным сеням, так как освещавшие их смежные и узкие
окна были расположены в самой верхней части купола.
Первым делом бросился главный врач в офицерскую
палату, голос умаслил, пронзительно умоляет. Да, может, таракана кто ненароком с позиции в чемодане завез, он сдуру в молоко и сунулся. Будьте покойны, ласточка без спросу мимо их
окна не пролетит. Что ж зря образцовый госпиталь рапортом губить…